Исходя из смысла статьи 44 Конституции Узбекистана, суды правомочны разрешить любой вопрос, имеющий характер правового спора, в том числе жалобы на незаконные действия государственных органов, должностных лиц, общественных объединений. Акты органов судебной власти должны быть обоснованы исходя из принципов справедливости, законности и обоснованности. В адвокатской практике часто встречаются дела, по которым вынести справедливое решение и защитить права граждан весьма затруднительно из-за того, что норма закона сформулирована не однозначно и это препятствует правильному решению.

Пункт 5 ст. 295 ГПК Республики Узбекистан изложен следующим образом: «Суд рассматривает дела об установлении факта: 5) состояния в фактических брачных отношениях в установленных законом случаях, если регистрация брака в органах записи актов гражданского состояния не может быть произведена вследствие смерти одного из супругов.

Суды при обращениях граждан с таким заявлением руководствуются п.13 Постановления Пленума Верховного суда Республики Узбекистан от 20 декабря 1991 года № 5 «О судебной практике по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение». Согласно постановлению, факт состояния в фактических брачных отношениях может устанавливаться судом только в случаях, когда эти отношения возникли до 8 июля 1944 года и регистрация брака в органах ЗАГС не может быть произведена вследствие смерти одного из супругов, в соответствии с п. 5 части второй статьи 295 ГПК и Указом Президиума Верховного Совета Узбекской ССР от 22 августа 1944 года. Фактические брачные отношения, возникшие после указанной даты, не порождают юридических последствий и заявления об установлении таких фактов не должны приниматься к рассмотрению в судебном порядке. Не могут быть установлены судом указанные факты, если один из фактических супругов вступил в другие фактические брачные отношения до 8 июля 1944 года или одновременно состоял в зарегистрированном браке, а также, если эти отношения прекращены до смерти одной из сторон. Исследованию в судебном заседании подлежат доказательства, подтверждающие наличие брачных отношений (совместное проживание, ведение общего хозяйства, воспитание детей и т. д.). Признав, что фактические брачные отношения действительно существовали, суд устанавливает их наличие между соответствующими лицами с указанием времени начала таких отношений и продолжения по день смерти супруга.

По смыслу текста этого пункта статьи факт состояния в фактических брачных отношениях может устанавливаться судом только в случаях, когда эти отношения возникли до 8 июля 1944 года и регистрация брака в органах ЗАГС не может быть произведена вследствие смерти одного из супругов, что означает: обратиться в суд может только гражданин 96 лет, если предположить, что он был в брачных отношениях с 18 лет.

Заявления граждан, состоявших в не зарегистрированном браке, после 8 июля 1944 года в случае смерти одного из супругов не должны приниматься к рассмотрению в судебном порядке. Временные показатели для применения этой нормы п.5 ст. 295 ГПК Республики Узбекистан относятся к гражданам престарелого возраста и число их со временем сойдет на нет и тогда сохранение п.5 ст. 295 ГПК бессмысленно. Учитывая, что
п.5 этой статьи основан на Указе Президиума Верховного Совета Узбекской ССР от 22 августа 1944 года следует принять решение об исключении его из статьи 295 ГПК.

Установить в суде факт состояния в фактических брачных отношениях после фактического развода или смерти одного из супругов затруднено необходимостью соблюсти процессуальные требования: – обратиться в суд с иском о признании совместно нажитого или приобретенного имущества общей долевой собственностью.

Основанием для такого обращения в суд является ст. 6 Семейного кодекса Республики Узбекистан, по которой к имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений. Имущественные споры лиц, проживающих одной семьей без регистрации брака в органах ЗАГСа, разрешаются по нормам гражданского законодательства, на основании статей Гражданского кодекса об общей собственности, конкретно по ее виду – долевой собственности.

В соответствии со ст. 216 Гражданского кодекса Республики Узбекистан имущество, находящееся в собственности двух или более лиц, принадлежит им на праве общей собственности. Имущество может находиться в общей собственности с определением доли каждого из собственников в праве собственности (долевая собственность) или без определения таких долей (совместная собственность).

Общая собственность на имущество является долевой, за исключением случаев, когда законом предусмотрено образование совместной собственности на это имущество. При наличии споров по общей совместной собственности по соглашению участников совместной собственности, и при не достижении согласия – суд может установить долевую собственность этих лиц. Такое толкование статьи закона дает право супругам при разделе имущества требовать определения доли, в соответствии с 6 абзацем ст. 216 ГК. Эта норма закона применима к совместной собственности, под которой понимается собственность супругов, с зарегистрированным браком.

В юридической литературе для обозначения собственности нескольких лиц применяется понятие «коллективная собственность», подразумевающее правосубъектное единство. К примеру, имущество фермерского хозяйства, простого товарищества. Такое понимание общей собственности при решении споров об определении долей имущества фактических супругов устранило бы равность долей и было бы основанием определения, подтвержденных доказательствами долей, поскольку как закреплено в ст. 217 ГК – если доли участников долевой собственности не могут быть определены на основании закона и не установлены соглашением всех ее участников, доли считаются равными.

При решении споров о разделе имущества лиц, состоявших в гражданском браке ссылаться на 1 абзац ст.217 ГК и признавать доли равными оказывается несправедливым решением, в отношении лица, внесшего больший вклад в приобретение имущества для семьи.

Исторически возникший из римского права институт общей собственности касался договора о совместной деятельности и носил название societas (договор о совместной деятельности, или договор товарищества). Под ним понимался договор, согласно которому двое или несколько лиц объединялись для достижения какой-либо общей хозяйственной цели, преследующей прибыль, чего нельзя утверждать о гражданском браке, в котором супруги находятся в личных отношениях.

Следует отметить, что действующее законодательство не предусматривает правила о том, что имущество, приобретенное сожителями в незарегистрированном браке, безусловно, становится их общей долевой собственностью.

Институт общей долевой собственности содержит в себе проблемы как теоретического, так и практического плана. По этому поводу еще Г.Ф. Шершеневич отмечал, что общая собственность, явление весьма частое, представляет значительные трудности для уяснения ее юридической природы. Главной теоретической проблемой в настоящее время является природа долей в праве общей долевой собственности. Как отмечает М.Ю. Козлова: законодатель не дает четкого ответа на вопрос о том, что такое доля, поскольку из норм ГК РФ следует, что доля может относиться как к праву, так и к имуществу.

Институт защиты права общей долевой собственности должен развиваться. Для устранения существующих до сих пор противоречий требуется закрепление основных способов её защиты в гражданском законодательстве, так как это будет способствовать универсальному применению гражданского законодательства. Ю.А. Тихомиров, верно отмечает, что «в водовороте юридических событий малозамеченным остается такой элемент законотворчества и правоприменения, как законодательная техника. Многим эта деятельность кажется вполне доступной и несложной. Однако затем выясняется: «золотой ключик», каковым является законодательная техника, зря остался на «дне правовой жизни».

Таким образом, как определено в «Концепции совершенствования нормотворческой деятельности» от 8 августа 2018 года №УП-5505 реализация намеченных реформ в значительной степени зависит от качества нормотворческого процесса и требует проведение анализа правовых проблем, встречающихся в повседневной жизни граждан.

Проблемы, связанные с примирением при разводах

Практика применения норм Семейного кодекса Республики Узбекистан при разводах требует правильных оценок каждой конкретной ситуации развода, для того чтобы не нарушать права граждан на свободу заключения брака и на свободу развода.

В силу требований части второй статьи 1 Семейного кодекса, при рассмотрении дела о расторжении брака, суд должен принимать меры к сохранению семьи. В этих целях при установлении в судебном заседании обстоятельств, свидетельствующих о возможности сохранения семьи (наличие детей, продолжительность брака, характер взаимоотношений в семье, временный разлад и др.), суд по просьбе обеих или одной из сторон, а также по собственной инициативе вправе отложить разбирательство дела, назначив супругам в соответствии с частью второй статьи 40 Семейного кодекса срок для примирения в пределах шести месяцев. При этом следует иметь в виду, что с учетом требований статьи 218 Семейного кодекса предоставление срока для примирения менее трех месяцев является неэффективным. Отложение разбирательства дела в целях примирения супругов в пределах шестимесячного срока может быть неоднократным.

Согласно части третьей статьи 40 Семейного кодекса в случае назначения супругам срока для примирения, суд не позднее трех дней должен письменно (соответствующим письмом, в котором должны быть указаны фамилия, имя, отчество сторон, их адреса и контактные номера) уведомить об этом примирительную комиссию схода граждан по месту совместного проживания супругов для принятия соответствующих мер по их примирению, если они не проживают совместно – примирительную комиссию схода граждан по месту жительства каждого из них. Одновременно копия определения о предоставлении супругам срока для примирения подлежит направлению судом в соответствующие районные отделы Комитета женщин Узбекистана.

 «Примирительные» процедуры на практике приводят к тому, что примирительным комиссиям схода граждан приходиться вторгаться в личную жизнь граждан и обстоятельства их частной жизни, которые по Конституции страны и законам подлежат защите и не должны разглашаться.

Так, ст.27 Конституции предписывает: каждый имеет право на защиту от посягательств на его честь и достоинство, от вмешательства в его частную жизнь. Кодекс об административной ответственности (КоАО) и Уголовный кодекс (УК) Республики Узбекистан дополнены нормами, предусматривающими ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни. Примирительные комиссии на собраниях по примирению вынуждены      «вторгаться» во все детали причин развода, для того чтобы занести их в протокол, для последующего представления суду, и, это обсуждение может затрагивать семейные тайны всех членов семьи. Требования к суду о выявлении и оценке существенных и малозначительных причин и временных разладов к разводу имеют целью – сохранение семьи и воспитание детей обеими родителями.

В постановлении Пленума Верховного суда Республики Узбекистан, отмечено, что требование о расторжении брака подлежит удовлетворению только в том случае, если будет установлено, что дальнейшая совместная жизнь супругов и сохранение семьи стали невозможными, что семья распалась окончательно (статья 41 СК). По большому счету, ни суд, ни другие органы государства не ответственны за разводы между гражданами, обладающими полной право и дееспособностью. Гражданский Кодекс Республики Узбекистан в статье 22 закрепляет способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (дееспособность) возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста.

Добровольность вступления в брак основана на полной правовой дееспособности граждан, что является основанием и при разводе. Предоставление срока для примирения не должно оборачиваться обязанностью примирительных комиссий местных сходов граждан принимать соответствующие меры. В СМИ Узбекистана есть публикации, в которых сообщается, что сотрудники махаллей получили выговор за рост разводов.

 Исходя из своей практики, могу утверждать, что заявления на разводы имеют общеизвестные причины, среди которых – пьянство, наркомания, безработица, насилие в семье, измены и др. Особо можно выделить ранние браки. Возрастной критерий браков от 18 лет и выше. Это возраст когда молодые люди становятся студентами, поступают на работу и т.п. В последние годы молодые люди имеют доступ к любой информации через социальные сети, и об их вреде и пользе, говорится и пишется много. Большинство сходятся в том, что такая информация не может быть равна качественному обретению знаний и навыков по их применению в школах, вузах. По всей видимости, корни причин нужно искать в неэффективной профессиональной ориентации школьников, в ошибочном «выборе профессии», проблемных отношениях родителей и детей. Проблема воспитания, выбора профессии, увлеченной занятости, пустого времяпровождения и другие – это проблемы, прежде всего, педагогической науки, в которой много спорных тем и проблем. В этой связи законодателю трудно предписать какие-либо правила, касающиеся браков и разводов, кроме того как закрепить наряду со свободой вступления в брак – свободу их расторжения в Семейном кодексе.

Закон Республики Узбекистан от 20.04.2021 г. № ЗРУ-682 «О нормативно-правовых актах» предписывает, что соотношение различных нормативно-правовых актов по их юридической силе определяется в соответствии с Конституцией Республики Узбекистан, полномочиями и статусом органов, принявших нормативно-правовые акты, видами этих актов, а также датой принятия нормативно-правового акта. Нормативно-правовой акт должен соответствовать нормативно-правовым актам, имеющим по сравнению с ним более высокую юридическую силу. В случае расхождений между нормативно-правовыми актами применяется нормативно-правовой акт, обладающий более высокой юридической силой.

Еще одно дело, анализ которого от частного к общему, касается правоприменительной практики судей, совершенствования законодательной техники и соблюдения, предусмотренной законом иерархии нормативно-правовых актов.

На практике имеют место споры, когда собственник продал принадлежащий ему дом (дарение от родителей до брака), но покупателю не удается выселить других членов семьи продавца, поскольку гражданский суд первой инстанции признал правомерным не выселять этих граждан в соответствии со ст. 32 Жилищного кодекса Республики Узбекистан, по которой члены семьи собственника жилого дома, квартиры, а также граждане, постоянно проживающие с ним, вправе пользоваться наравне с ним помещениями в доме, квартире, если при их вселении не было письменно оговорено иное. В тексте статьи ЖК речь идет о праве пользования членом семьи жилым домом, по ГК право распоряжения продать дом принадлежит собственнику.

Решение таких коллизий дано в Постановлении Пленума Верховного суда Республики Узбекистан № 22 «О судебной практике по жилищным спорам» по которому судам разъяснено, что: «бывший собственник и члены его семьи при отчуждении жилого помещения по договору купли-продажи считаются утратившими право пользования этим жилым помещением со дня указанного в договоре, а если срок их выписки в договоре не оговорен, со дня заключения договора».

Вышеуказанные разъяснения для судов Пленума Верховного суда Республики Узбекистан от 20 апреля 2021 года № 17 можно только одобрить, но в то же время нужно признавать, что постановления Верховного суда Республики Узбекистан по юридической силе не равны кодексу и являются подзаконным актом, разъяснительного характера. Принимая во внимание, обсуждаемый проект Жилищного кодекса Республики Узбекистан нужно иметь в виду, что выверенная на результат законотворческая деятельность, прежде всего, должна исключать коллизии между нормативно-правовыми актами.

Карлигаш УМАРОВА,

д.ю.н., профессор кафедры «Уголовно-правовых

и гражданско-правовых дисциплин» КГУ им.Бердаха.

адвокат адвокатской фирмы «Советник», г.Нукус.

2022-09-15 13:10:56  |  1202 |   0  |