И он не удовлетворен уровнем надзора этого высшего органа правопорядка за соблюдением закона в органах предварительного следствия и отсутствием реагирования на их грубейшие нарушения, ставящие под угрозу права и свободы граждан...

 

Адвокат Аллан Пашковский, обращавшийся четырежды с жалобами на процессуальные нарушения органов предварительного следствия СГБ о нарушении прав адвоката и гражданина на защиту (объемом в более чем 18 страниц, за исключением приложений более чем в 50 страниц) в Генеральную прокуратуру и побывавший на личном приеме Генерального прокурора 8 февраля 2019 года, получил ответ от 5 марта 2019 года, состоящий из полутора листов (имеется в распоряжении редакции). Ответ не удовлотворил его как защитника прав и законных интересов гражданина,  так как адвокат считает, что в нем отсутствует должный надзор за соблюдением закона на предварительном следствии в следственном управлении СГБ. В чем причина? Об этом лучше узнаем у него самого.

 

Отказ адвоката не соответствовал закону...

— Я считаю, что проверка по моим жалобам весьма вероятно проводилась не в рамках и в привязке к действующему законодательству, а со слов сотрудников Следственного управления Службы государственной безопасности, — говорит редакции журнала адвокат Аллан Пашковский. — Для понимания давайте обратимся к нормам статьи 52 УПК Республики Узбекистан и посмотрим каково отношение ответственных сотрудников Генеральной прокуратуры к ним. Но сначала приведем основную часть ответа (цитируется):

«27 декабря 2018 года «К» (приводится инициал подзащитного/обвиняемого — ред.) после ознакомления с направленным Вами ордером, подано заявление в Следственное управление СГБ об отказе от встречи с Вами и пользования Вашими услугами адвоката. В связи с тем, что отказ от услуг защитника должен рассматриваться с участием обвиняемого и защитника, следственным органом 2 января т.г. Вам направлено уведомление об участии в ходе следственных действий в качестве защитника. После чего 4 января т.г. обеспечена встреча с «К», и при Вашем участии составлен протокол об отказе «К» от Ваших услуг».

Получается, что мой подзащитный «К» подал «заявление в следственное управление СГБ об отказе от встречи со мной и пользования моими «услугами» адвоката» (согласно законодательству не услуга, а юридическая помощь – примеч. собеседника). Но совместим и соответствует ли он (такой отказ) требованиям уголовно-процессуального закона?

В статье 52 УПК Республики Узбекистан указано, что «Подозреваемый, обвиняемый или подсудимый вправе отказаться от защитника в любой момент производства по делу. Такой отказ допускается только по инициативе подозреваемого, обвиняемого или подсудимого и лишь при наличии реальной возможности участия защитника в деле, которая обеспечивается дознавателем, следователем или судом путем приглашения адвоката, подтверждающего отказ от защиты после встречи с подзащитным наедине, о чем составляется протокол, подписываемый подозреваемым, обвиняемым, подсудимым, а также адвокатом, дознавателем или следователем, либо вносится в протокол судебного заседания».

Следовательно, обвиняемый имеет право быть инициатором отказа адвоката, но сам отказ допускается только «лишь при наличии реальной возможности участия защитника в деле», которое в нашем случае должно обеспечиваться следователем.

И поэтому, как в ответе пишется, «следственным органом 2 января т.г. Вам направлено уведомление об участии в ходе следственных действий в качестве защитника». Но как надо понимать, если это уведомление, датированное от 2 января 2019 года, было отправлено из СУ СГБ Республики Узбекистан согласно штампу на конверте 11 (14) января 2019 года и получено мной 16 января 2019 года?! Может эта попытка следователей придать своим действиям легитимность?.. Это — во-первых.

Во-вторых, адвокат должен подтвердить этот «отказ от защиты ПОСЛЕ встречи с подзащитным наедине». А я не подтвердил, т.е не подписал Протокол об отказе, сославшись на несоблюдение положений статьи 52 УПК.

Ответственные сотрудники Генеральной прокуратуры, проводившие проверку по моим жалобам более двух месяцев лукавят, не упоминая в своем ответе, что я ежедневно с 26 по 30 декабря 2018 года (при моем звонке следователю 26.12.2018 г. о моем вступлении в дело) и с утра 4 января 2019 года включительно не мог попасть в СИЗО СГБ к своему подзащитному «К». В тот день 6 раз (!!!) было нарушено мое право и право моего подзащитного на свидание под различными предлогами, а именно такими как: «ремонт», «усиление», «приходите позже», «вам позвонят», «оставьте заявление», «спросите разрешение у следователя», «ждите» и прочие. А в ответе пишется, что «… 4 января т.г. обеспечена встреча с «К»….».

Само собой, 4 января 2019 года не было никакого свидания с моим подзащитным «К» наедине в условиях СИЗО в специальном помещении для свиданий. Сотрудники прокуратуры, изучавшие два месяца мои жалобы, могли бы легко определить это из журнала посещения СИЗО СГБ, в котором должна была бы быть моя подпись о приеме на свидание моего подзащитного «К».

При этом хочу отметить, что, до 4 января 2019 года при моем прибытии в СИЗО СГБ для свидания с моим подзащитным «К», мне сотрудниками СИЗО СГБ было сообщено о его отказе от моих «услуг» (цитата) и рекомендовано обратиться к следователю. Сразу после этого, с целью выяснения происходящего я прибыл к следователю. Здесь в его служебном кабинете я увидел его впервые (!!!) и пока на сегодняшний день в последний раз... 

 

Почему адвокат не получает свиданий с подзащитным на едине?

Адвокат то при ответственном исполнении своих профессиональных обязаностей может и пытается добиться свидания со своим подзащитным. Только зачастую это не выгодно отдельным, незаконно добывающим сведения сотрудникам правоохранительных органов и следователям, а особенно в первые 48 часов задержания. Иначе придется работать как надо, а так можно применить «психологическое насилие» (такие инструменты пыток, как «запугивание», «угроза «посадить» родных» и т.д). Часто это дает следствию кратковременный «результат», но будем надееться, что мои коллеги будут в таких случаях действовать в рамках настойчивости и закона, а судебные и надзорные органы требовать соблюдения положений Указа Президента Республики Узбекистан №УП-5268 от 30.11.2017 года, Указа Президента Республики Узбекистан №УП-5441 от 12.05.2018 года (в частности п.8 Указа) и статей 88, 95¹ УПК Республики Узбекистан, а судьи будут действительно независимы и должным образом процессуально реагировать на такие процессаульные нарушения, исключая добытые подобным путем доказательства и все связанное с ними, а также разрешать дело по существу по итогу такого рассмотрения, в том числе реагируя соответсвующими частными определениями в адрес руководства следственного органа.

На примере обсуждаемого выше скажу, что в ответе на мои неоднократные жалобы в Генеральную прокуратуру страны нет объяснения и какого-либо упоминания о том, что до 4 января 2019 года я не имел ни единого свидания со своим подзащитным «К» ввиду неоднократной противоправной деятельности сотрудников СИЗО СГБ, прямо воспрепятствовавших моим свиданиям в данном СИЗО. Видимо такое упоминание сведет на нет их проверку как таковую.

Наоборот, в ответе пишется: «27 декабря 2018 года «К» после ознакомления с направленным Вами ордером (!!!) подано заявление в следственное управление СГБ об отказе от встречи с Вами и пользования Вашими услугами адвоката». (В данном случае прошу обратить внимание еще на то, что здесь речь идет не о допуске адвоката в СИЗО для свидания, а об ознакомлении направленным мною заявлении с приложением ордера!!! При живом адвокате знакомят с документами?! Так должно строиться предварительное следствие по закону и соблюдаться обоюдные права на свидания адвоката и его подзащитного?)

А в самом деле гражданин «К» согласно положениям статьи 48 УПК в качестве обвиняемого вправе «...иметь защитника и встречаться с ним наедине без ограничения числа и продолжительности свиданий». Кроме этого, согласно статье 46 УПК, он также имеет аналогичные права в качестве подозреваемого.

Но в моем случае встреча не была ни наедине, не было ни числа, ни продолжительности. Как этого «не заметили» сотрудники Генеральной прокуратуры при изучении моих жалоб? Может они просто «не разглядели» нормы закона? Или «не хотели» по ряду причин их разглядывать?

 

Действия, а не последствия!

Я вам рассказал один пример из истории расследуемых дел в эти дни в органах предварительного следствия с моим участием. И я уверен, что оно не единственное уголовное дело с такими грубыми нарушениями.

Самое главное, в таких случаях защита теряет ценный фактор – время! А причина – нерасторопность и отсутсвие наступательности ответственных сотрудников прокуратуры, нарушение законодательства об обращениях (очень часто органы прокуратуры как в данном случае, так и вообще, и ряд других органов перенаправляет жалобы в тот орган или должностному лицу, действия которого обжалуется – что прямо запрещено Законом), отсутствие процессуального реагирования на несоблюдение норм закона. В частности в моем случае, помимо указанного выше, также отсутствует процессуальное реагирование надзирающего прокурора на нарушение норм статей 48, 52, 53 УПК Республики Узбекистан и статьи 7 Закона Республики Узбекистан «О Службе государственной безопасности Республики Узбекистан», статьи 22 Закона Республики Узбекистан «О содержании под стражей при производстве по уголовному делу» от 2011 года и ряда других нормативно-правовых актов.

Очень хотелось бы, чтобы права человека у нас в таких частных случаях и в целом оставались не на словах или бумаге, а действительно соблюдались в каждом конкретном случае и вообще. Мы как налогоплательщики, делегировавшие свои полномочия через избирательную систему и являющиеся единственным источником власти (статья 7 Конституции Республикли Узбекистан), хотим и имеем право быть уверенными в том, что наши права будут соблюдены, невзирая ни на какие иные ценности, ведь «Верховенство права (закона)» — это не просто красивый слоган, не девиз или вывеска на очередном международном форуме или красивый заголовок в СМИ. Это лакмус свободы, рейтинг государства, форма привлекательности для туристов и инвесторов. Когда мы это поймем, сможем показать на конретных примерах всему миру – тогда к нам потянется мир! Иначе все действия нашего главы государства и активных должностных лиц, ответственных за те или иные направления, останутся только действиями. Да, настоящими действиями, а не последствиями!

В этой связи редакция напоминает: на прошедшей 4 февраля 2019 года встрече с Председателя Палаты адвокатов и Генерального прокурора, последний отметил, что впредь лично будет контролировать случаи нарушения прав адвокатов. После этого собеседник данной публикации адвокат Аллан Пашковский побывал на приеме Генерального прокурора. У него осталось много приятных впечатлений об этой встрече, чем он с радостью поделился с коллегами по социальным сетям, побудив всех поверить обещаниям Генерального прокурора и обязательно обращаться к нему в случаях нарушения своих прав. В чем в итоге на сегодняшний день он крайне разочарован.

Как сообщил нам адвокат, недавно (25 марта 2019 года) он снова лично обратился к Генеральному прокурору из-за того, что полученный ответ его не удовлетворил, подкрепив в качестве обоснования вышеуказанное и другие причины.

2019-04-19 11:33:01  |  4494 |   0  |